Что говорит девушка, которую медленно убивают за то, что она одной из первых что-то решилась сделать против войны.
Медленно убивают в следственном изоляторе — она находится там по решению того же суда, который её судит. СИЗО — это место содержания подследственных, а не заключённых и осуждённых. Подследственные — такие же свободные люди, как мы с вами. Но тех, кого считают опасными для общества, предпочитают изолировать до суда и возможного отбывания срока.
Кто и когда посчитал опасной для общества 33-летнюю творческую и хрупкую девушку-пацифистку с генетическим заболеванием, которая выглядит и вовсе на 23, вы можете узнать и сами, не хочется здесь писать об этих тварях.
Хочется, чтобы прочитали её слова. Её речь к пытающим её.
После того, как начались полномасштабные боевые действия, наше общество раскололось. Разделило семьи, отцов и детей, влюблённые пары. Население России разделилось на три группы.
Первая группа поддержала СВО. Я бы их назвала милитаристами. Им война кажется возможным способом решения проблем.
Вторая группа — пацифисты. Эти люди были всегда, везде, особенно это движение расцвело в двадцатом веке.
Третья группа — те, кто живёт в своем уютном мирке, которые отнеслись ко всему нейтрально.
Я хотела, чтобы людей равнодушных стало меньше. Война заканчивается не благодаря людям, которые воюют, а тем, кто не хочет воевать. Ты перестаёшь быть зацикленным на ценностях карьеры, личной наживы — и поворачиваешься лицом к другим людям.
Человечество прошло огромный путь от Спарты, когда люди сбрасывали слабых и больных родных со скалы, до общества, где люди тратят последние деньги, чтобы спасти незнакомых людей.
У меня в голове не укладывается, как люди могут это делать. Мне говорят, что у меня повышенный уровень эмпатии. Но я считаю, что это нормальный уровень для двадцать первого века.
Нам надо объединяться, нам нечего делить. Я солидарна с буддизмом, где не убивают даже животных. Солидарна с христианством, где есть заповедь «не убий». Без запятой, после которой говорится, что если нападают на спорную территорию, то можно убить.
Жизнь для меня священна. Я хотела остановить эту войну, ибо я уверена, что каждый в этом зале не хочет войны. Ни секретарь, ни судья, ни государственный обвинитель — я уверена, никто не хочет, чтобы молодые люди умирали до срока, чтобы гибли мирные жители. Вы, как и все, хотите мира, процветания, любви. Вот и я просто хотела, чтобы все это закончилось.
