телесные наказания вполне скрепны и поощряемы
выступил за появление ответственности за дискредитацию традиционных семейных ценностей
«Депутат Госдумы (ГД) Султан Хамзаев выступил за появление ответственности за дискредитацию традиционных семейных ценностей. Парламентий подчеркнул, что выступает за «как минимум» административное наказание.»https://lenta.ru/news/2024/07/18/v-gd-predlozhili-vvesti-otvetstvennost-za-diskreditatsiyu-traditsionnyh-semeynyh-tsennostey/Речь шла о том, что такое наказание якобы должно послужить профилактике семейному насилию. Нюанс в том, что всё очень даже наоборот: традиции предусматривают насилие в семье («да убоится жена мужа своего»), а телесные наказания вполне скрепны и поощряемы. Как раз гуманизм и человеческое отношение к жене и детям полностью противоречит традиции.
флагелляция?
а семейные трусы это тоже семейная ценность?
Напомнило:
Справа должны быть не "овсяные хлопья", а "порридж".
Суд посчитал оскорблением чувств верующих в рубль тот факт, что на товаре для *опной гигиены нарисованы тысячерублевые купюры, а на них, в свою очередь, красуется памятник Ярославу Мудрому, «отнесенному к числу святых, почитаемому Русской православной церковью».
Можно подумать "Геркулес" славянское имя, хотя может во время своих странствий в Гиперборею он встретил славян и подарил им овсяные хлопья, а они в благодарность назвали их его именем.
Уважаемый суд!Как и любой российский политзек, я регулярно попадаю в штрафной изолятор (ШИЗО). Это распространённый способ психологического давления на арестантов, которые даже за решёткой не отказываются от своих взглядов и убеждений. Местью за инакомыслие становятся грязные карцеры и по сути пыточные условия содержания.Конечно, человек способен привыкнуть ко всему. Я сидел в ШИЗО неделями и постепенно адаптировался. Но скажу откровенно: когда переступаешь порог карцера впервые, это производит крайне гнетущее впечатление. Будто заходишь в машину времени, которая переносит тебя в 1937 год.Что представляет собой камера ШИЗО? Это бетонный мешок площадью два на три метра. Через небольшое окно едва пробивается солнечный свет, поскольку его доступу мешают два ряда решёток и слой колючей проволоки. В одном углу расположен стальной унитаз, в другом — раковина с холодной и ржавой водой. Из-за прогнившей канализации в воздухе круглосуточно стоит смрадный запах испражнений.В пять утра железная койка закрепляется на стене, и в течение дня до отбоя арестантам запрещено прилечь. Можно лишь присесть на крошечный табурет или бесконечно ходить по тесной камере: два шага туда, два шага обратно. Ты обязан испытывать физический дискомфорт.Книгу и бумагу с ручкой выдают лишь на полтора часа, в остальное время читать и писать запрещено. Можно лишь смотреть в стену. Ты обязан сходить с ума от скуки.Кормят баландой, которая становится настоящим испытанием для желудка. Тяжёлая каша, плавающие в жире макароны или грязная картошка с неочищенной рыбой — вот типичный рацион в ШИЗО. Кушать что-то дополнительно ты, в отличие от других заключённых, не можешь. Овощи, яблоки, даже конфетка к чаю — всё под запретом. Ты обязан голодать.В апреле отключают отопление, но толстые бетонные стены остаются холодными ещё долго и в карцере стоит жуткий мороз. А ты не можешь взять в ШИЗО даже свитер, выдаваемый вместе с тюремной робой. Ты обязан мёрзнуть.Соседями обитателей карцеров становятся полчища комаров и мошек, которые зажирают арестантов ночами. А также крысы, которые регулярно вылезают из дыр за унитазом в поисках пищи…Обо всём этом до попадания в колонию я читал разве что в книгах. Похожие условия создавали для «врагов народа» в сталинских лагерях. Примерно так содержались и антифашисты в подвалах гестапо. Эта практика сохранилась и в России XXI века. За фасадом столичных бутиков и дорогих ресторанов — всё те же бетонные карцеры, издевательства и растоптанное сапогом тюремщика человеческое достоинство.Причина моего заключения в ШИЗО не является тайной. Администрация колонии особо и не скрывает, что оказывает на меня давление по требованию чиновников из высоких кремлёвских кабинетов. Таким образом власть рассчитывает сломить мою волю и заставить молчать. Но что же стало формальным поводом для создания столь жестких условий содержания?Перед вами, уважаемый суд, три рапорта, по которым меня держали в ШИЗО почти полтора месяца. Речь там идет о «страшных» нарушениях, якобы мною допущенных. Снял куртку, присев за обеденный стол; встал с койки на пять минут позже; переодел футболку после душа в неположенное для этого время… Вольному человеку за пределами зоны сложно объяснить, что вообще криминального в перечисленных действиях и почему арестанта следует наказывать за такое, да ещё и столь жестоко. Но принятые в России правила распорядка для исправительных учреждений дают администрациям колоний по факту безграничное пространство произвола. Получить 15 суток ШИЗО можно за расстёгнутую пуговицу, за смятую подушку… Да за что угодно. Но знаете, что по-настоящему удивительно? Даже имея под рукой такой безотказный инструмент, администрация колонии всё равно не смогла действовать по закону и рапорты в отношении меня грубо сфабриковала. Подтверждением является тот факт, что запрошенные судом видеозаписи со служебных регистраторов, якобы зафиксировавшие мои нарушения, были удалены. Жалкий лепет администрации, что внутренний порядок учреждения требует удалять такие записи через месяц, не выдерживает критики. По закону, у заключенного есть три месяца на обжалование любого составленного в его отношении рапорта. Очевидно, что минимум три месяца должны храниться и доказательства его вины. И то, что администрация в спешке потёрла все видео, явно свидетельствует о банальном заметании следов служебного подлога. Суду предлагают поверить сотрудникам колонии на слово, которое не подтверждается ничем. Весьма удобная позиция, позволяющая легализовать любой произвол.Понятно, что люди, являющиеся реальными организаторами этого произвола, остаются в тени. Как я уже говорил, они занимают кабинеты в Кремле и просто отдают распоряжения, используя «телефонное право». Но зато озвучены исполнители: под каждым рапортом стоит подпись сотрудника колонии, руками которого меня закрывали в ШИЗО раз за разом. Вот эти фамилии: полковник Ростовцев, майор Иванов, прапорщик Рязанов. И знаете, каждый из них в общем-то неплохой человек, и ни одного из них я не могу назвать негодяем. В личном общении они даже вызывают симпатию, и никому из них я не желаю ничего дурного. Но дело в том, что лишь в кино беды человечеству несут суперзлодеи. В реальной жизни большое зло начинается с маленькой трусости, с малодушия, с опущенных глаз и неспособности сказать «нет» начальнику в ответ на противозаконное требование. Большое зло начинается всего лишь со слов «Я просто исполнял приказ».Инициируя это судебное разбирательство, я вовсе не хотел жаловаться и искать милости у власть имущих. В конце концов, я осознанно и открыто бросил вызов этой власти, поэтому готов к последствиям. С первого дня ареста по опыту других политзеков понимал, что не смогу избежать ни ШИЗО, ни психологического давления. Однако с помощью судебной трибуны надеюсь привлечь внимание общества к тому, что происходит за этими высокими заборами с колючей проволоки.Потому что ненормально пытать людей вонючими карцерами. Ненормально мучить арестантов голодом и холодом, унижать их человеческое достоинство, отбирать книги и запрещать видеться с родными. В нашей стране не должно быть того, что практиковали садисты из НКВД и гестапо. Подобную гадость необходимо искоренять, даже если действующий президент считает её эффективным инструментом политического управления.Важно помнить, что если в стране существует произвол, он может коснуться любого. И политзека, и того, кто считает себя вне политики, и даже тех, кто сам этот произвол насаждает, веря в собственную неуязвимость. Надо разорвать, наконец, этот порочный круг. Почему бы не начать прямо сегодня, признав незаконным моё водворение в ШИЗО. Сделайте это, ваша честь. Поверьте: общество будет вам аплодировать.
