Языковая политика

Чув. васан «ложбина», туркмен. өзен «сердцевина, стержень», якут. өрүс «река» предполагают  *örs (см. О. Мудрак «Развитие пратюркской системы фонем»). Поэтому, вероятно, ближе к тюркским халха урсгал «течь».

Проблема мудраковской интерпретации в том, что в тюркских нет аффикса имен вида -Vs, и нет признаков того, что он существовал в пратюркском. Практически все ныне существующие имена  с конечным кластером -r(V)s - заимствования (барс, русский, верный и др.). Сохранение кластера говорит о позднем заимствовании.  Тот же барс, похоже, персидский, как и dürüs(t). Кстати, очень похоже, что в стандартных тюркских разговорная форма *dürs закономерно развилась в düz. 
Чувашский иногда сохраняет кластер разбивая его узким, но только на конце слов: тĕрĕс "правильный", тирĕс "навоз", однако в тĕсет-  "поправлять", тислĕк "навоз" -rs- закономерно > -s-.
При этом и в чувашском все подобные слова с конечным -rVs   - заимствования, включая харăс "все вместе дружно" (<перс. här "каждый, всякий" + -si)
То есть, я совершенно уверен, что Мудрак ошибается насчет формы *örs - она попросту невозможна по фонотактике пратюркского. К тому же (факультативно, не совсем аргумент, но...) , не один я предполагаю, что пратюркская "река" - тохаризм 

В стандартных тюркских обычным рефлексом кластера -rs является -z. В чувашском - [s ]. Судя по чув. вазан "лощина, водосток" и ДТ özen, восходящим к форме типа *wöŕsen "река, поток, протока, русло" перед -s происходила нейтрализация ŕ и r (то есть, в стандартных тюркских -ŕs>z).  Но, по моему мнению, в киргизском arɨs "горностай" и якутском örüs  "река" разбиение кластера -rs (<-ŕs) - мнимое, а лексемы заимствованы из каких-то монгольских диалектов, в которые, в свою очередь, были заимствованы из пратюркских *^(ɨ)aŕ  и *^(w)öŕ. То есть, в горностае и якутской реке лично я не вижу никакого корневого -r-.

(турецкий диал arɨs "ласка", похоже, арабизм)

А как вы относитесь к идеям покойного А. Бурыкина (в этом году скончался, что, конечно, очень печально)? Он полагал, что тюркские языки претерпели гораздо большие фонетические изменения по сравнению с монгольскими, и таким образом, тюркские слова можно выводить из монгольских (полагая, что последние куда ближе фонетически к гипотетическому общемонгольско-тюркскому состоянию). По его мнению тюркские фонетические изменения по сравнению с монгольскими можно свести к трём основным типам:
1) отпадение конечного слога: монг. mösun ~ тюрк. buz «лёд»;
2) упрощение консонантных кластеров: монг. dürsün «изображение, вид» ~ тюрк. jü:z «лицо»;
3) выпадение гласного, с образованием консонантного кластера последующим его упрощением: монг. deresün «камыш» ~ тюрк. jiz «тростник».

Я читал эту работу Бурыкина. Большинство примеров показались мне сомнительными как система. Н-р, тот же монг. dürsün может быть тюркизмом, где кластер передает r2 как,н-р, в тюркском горностае