Языковая политика

Технические бутылки (в которых продавали ацетон, растворители и т.п.) отличались от пивных только дной деталью — ободком в виде прилива в верхней части. В пунктах приёма стеклотары их не принимали. По той же причине в Финляндии б/у бутылки бьют и переплавлют: мало ли кто что в них держал перед сдачей.

Якась х-ня.
В СССР бутылки сдавались десятилетиями.
Проблем не припомню, кроме как организационных с приемом...
Еще в девяностые за ящик сданных водочных выдавали одну полную.
А потом пошел бутылочный нестандарт, на это всё и закончилось.

Ви самі говорите х-ню 
Нестандарт пошёл в начале 90-х (спирт Royal и ликёр Curaçao помнитете?), а приём стеклотары прекратили в середине нулевых.

В марте 1903 года в уральском городе Златоусте вышел случай.

А) Легенда имперская
В том году выпустили для рабочих новые расчетные книжки, а в тех книжках – горе, страх, петля и яма – нет упоминания о знаменитом Положении 1861 года, том самом, которое об освобождении крестьян… Слух рождается мгновенно: крепостное право решили вернуть, гады и эксплуататоры. Так что книжек этих рабочие не берут. А завод-то государственный, а начальство-то обязано отрапортовать… Начинают давить – мол, берите книжки, хуже будет. Тут народ окончательно верит, что дело гадостное. Люди кишат, спорят, все обиды за 10 лет повылезли, а накопилось их там прилично. Между тучами и почвой реют агитаторы – социалисты и народники. Начальство увольнениями грозит. Завод – в стачку. Начальство – к войскам и хватать зачинщиков. Завод – вооружаться, чем попало. Попало много чем – Златоуст, оружейная столица.
Приезжает уфимский губернатор Богданович, либерал, между прочим, разбираться, что происходит на ключевом военном заводе, и с момента приезда попадает в осаду. Вокруг его дома многотысячная раздраженная толпа. Подростки, женщины какие-то безумные, c детьми, требуют арестованных отдать. На ночь как-то их удается уговорить угомониться, но наутро – снова-здорово.
Губернатор с собой солдат привез, но сначала все же выходит к толпе: расходитесь – разберемся. Толпа, видимо, одержимая безумным революционным духом, не верит. Губернатор – выберите представителей, поговорим без крика. Толпа, одержимая тем же духом, отзывается матерно. Губернатор – ну вот прямо сейчас поедут, посмотрят, если вдруг можно отпустить, отпустят… Толпа не дает прокурору с жандармом сесть в сани, ломит на них, ломится в дом, не отпускает губернатора, слушать ничего не хочет, никому не верит – и уж тем более не собирается расходиться как приказано. В толпе – люди с оружием, в том числе, те самые подростки. Кто первым открыл огонь – неведомо. Кто дал сигнал солдатам – тоже. Судя по данным процесса, и ряду мемуаров, кажется, все-таки губернатор.
Что ведомо: первый залп действия не возымел, разбегаться начали только с третьего. 28 убитых на месте, 17 умерших вскоре, 41 ранен тяжело, еще под два десятка – легко. Это официально. Ни о каких переговорах речи уже нет, губернатор организует оказание помощи раненым и затоптанным. Полтора месяца спустя его застрелят на улице – акция Боевой организации партии эсеров… Завод, отметим отдельно, был настолько благополучным местом, что в число требований рабочих повышение зарплаты не входило.
Резюме министра земледелия: «Печальные мартовские сего года беспорядки в Златоусте лишний раз доказали, до какой степени революционная пропаганда может ослепить и сбить с толка рабочую массу, даже сравнительно обеспеченную, зарабатывающую при 8-часовом рабочем дне до 20–30 рублей в месяц».
В переводе: с жиру бесятся.

Б) Легенда советская
Как ни странно, практически совпадает с официальной имперской версией с точностью до агитаторов – естественно, социал-демократов, поднявших рабочих на борьбу за права. Разве что в разных ее вариантах добавляется, что условия, прописанные в расчетных книжках, так или иначе ухудшали положение рабочих. Кроме того, убитых и раненых у социалистов выходит больше – 69 и 250. Еще советская не забывает о том, что от стрельбы пострадали и случившиеся по делам на площади посторонние (чистая правда).
Ну, и акценты расставлены с точностью до наоборот. Это не неграмотные простодушные рабочие под воздействием агитаторов сошли с ума и разбушевались невесть почему, невзирая на полное свое благополучие… Нет, это губернатор и заводское руководство невесть зачем спровоцировали простодушных рабочих, ведомых рабочими передовыми, и обстреляли их по сатрапской своей природе.
В переводе: злодеи, они злодеи и есть – им бы лишь издеваться над мирными трудящимися, какие тут еще причины?

Что из всего этого соответствует действительности см.:
https://el-d.livejournal.com/239842.html

А сколько рабочих в процентном отношении было в 1913, и сколько в 1983-м? На селе, где жили почти натуральным хозяйством, сахар, как привозной товар, вполне мог быть лакомством. Впрочем и в сталинском колхозе он тоже был лакомством.

Это так, да. Сравнивать можно городскую жизнь, сельская изменилась до неузнаваемости к началу 80-х гг. 20 в. (а вот сельскую жизнь 10-х и конца 40-х - начала 50-х сравнивать можно, по некоторым фоткам даже сложно определить , когда они сделаны: до революции или после ВОВ).

Очевидно, что Хрущёв проецировал свой страх перед репрессиями (практически вся советская элита того времени жила в параноидальном страхе): «выглядел так, будто его арестовывать пришли». А так-то почитать воспоминания Хрущёва весьма интересно, особенно его откровения на Fox Film Corporation — 20th Century Studios.
«Я женился в 1914-м, двадцати лет от роду. Поскольку у меня была хорошая профессия (слесарь), я смог сразу же снять квартиру. В ней были гостиная, кухня, спальня, столовая. Прошли годы после революции, и мне больно думать, что я, рабочий, жил при капитализме гораздо лучше, чем живут рабочие при Советской власти. Вот мы свергли монархию, буржуазию, мы завоевали нашу свободу, а люди живут хуже, чем прежде. Как слесарь в Донбассе до революции я зарабатывал 40-45 рублей в месяц. Черный хлеб стоил 2 копейки фунт (410 граммов), а белый - 5 копеек. Сало шло по 22 копейки за фунт, яйцо - копейка за штуку. Хорошие сапоги стоили 6, от силы 7 рублей. А после революции заработки понизились, и даже очень, цены же - сильно поднялись...»

На мой взгляд нет разницы в значении «Этой фразе не нужны никакие знаки препинания, за исключением точки в конце» и «Этой фразе не нужны никакие знаки препинания вдобавок к точке в конце». Так что запятая факультативна, как художник видит мир, так и ставит запятую.

Когда слышу про гибридную, то не понимаю, что и сказать.

И это правильно. Когда не знаешь, лучше промолчать 

Демагогия, короче. Запрещай, не запрещай, а от жизни не спрячешься.

Демагогия — это говорить, что никакой гибридной войны нет. Жизнь и пропаганда несколько отличаются, вон в советское время на журфаке МГУ курс военной спецпропаганды читали, емнип, кто-то в сеть выкладывал, можно ознакомиться с приёмами.