23 февраля посвящено не историческому событию, а армии.
Ну как сказать.
В приказе Реввоенсовета Республики от 5 февраля 1923 года, подписанном Л. Д. Троцким, событие, послужившее поводом для праздника, определяется так: «23 февраля 1918 года, под напором врагов рабочее и крестьянское правительство провозгласило необходимость создания вооружённой силы». В том же году в журнале «Военная мысль и революция» появилось утверждение, что 23 февраля была сформирована первая красноармейская часть, принимавшая участие в боях на северо-западном направлении. В следующем году в журнале «Военный вестник» появляется фотокопия декрета Ленина об организации Красной армии от 15 (28) января 1918 года с ложной датировкой его 23 февраля. В. Миронов объясняет это тем, что сформировавшемуся к тому времени партийно-бюрократическому аппарату было «важно и выгодно скрыть позор 1918 года».
Трактовка событий февраля 1918 года как «победы под Псковом и Нарвой» была предложена лично Иосифом Сталиным в 1938 году. Впервые она появляется в материале, опубликованном в «Известиях» 16 февраля 1938 года под заголовком «К 20-летию РККА и ВМФ. Тезисы для пропагандистов». Соответствующий тезис звучал следующим образом: «Под Нарвой и Псковом немецким оккупантам был дан решительный отпор. Их продвижение на революционный Петроград было приостановлено. День отпора войскам германского империализма стал днём юбилея молодой Красной Армии».
Гораздо более решительная формулировка событий февраля 1918 года дана Иосифом Сталиным в приказе № 55 от 23 февраля 1942 года:
…Молодые отряды Красной армии, впервые вступившие в войну, наголову разбили немецких захватчиков под Псковом и Нарвой 23 февраля 1918 года. Именно поэтому день 23 февраля 1918 года был объявлен днём рождения Красной армии…
А вот как на самом деле "наголову разбили немецких захватчиков":
Для захвата Пскова, являвшегося центром всего Северного фронта, германское командование двинуло 5 полков (4 пехотных и 1 кавалерийский) и артиллерийские части. Взяв 21 февраля Режицу и подогнав состав, захваченный в Двинске, немцы с этим составом и при поддержке броневиков двинулись на Псков.
21 февраля Псков был объявлен на осадном положении. В городе находилось большое количество солдат, так как самый город прикрывала (бежавшая из-под Двинска и Риги) 12-я русская армия, а далее, в районе Острова, находилась 1-я русская армия. Однако ввиду полной небоеспособности им было приказано отступить в районы Новгорода, Луги и Старой Руссы, и солдаты массами спешно покидали город по шоссе на Лугу.
Защищали город рота псковских красногвардейцев и солдат-призывников численностью до 100 человек, а также прибывшие из-под Риги две роты и пулемётная команда 2-го Рижского латышского полка, партизанский отряд из солдат-добровольцев 20-го Сибирского полка, красногвардейские отряды, сформированные в Валке, часть членов Исполнительного комитета объединённого Совета латышских стрелков (Исколострела) и Исполкома Совета солдатских депутатов (Искосола) 12-й армии Северного фронта и 2-й красноармейский полк, укомплектованный из солдат-добровольцев 12-й армии.
Вечером 23 февраля в Псковском театре драмы имени А. С. Пушкина было созвано собрание большевистского актива для обсуждения положения. Заседание открыл Позерн заявлением, что царская армия полностью разложилась и небоеспособна, одна авторота под командованием А. Иванова не в силах сдержать врага, помощи из Петрограда нет. Выступивший затем М. П. Ушарнов заявил, что митинги на фабриках и заводах ничего не дают, никто не желает защищать советскую власть, а железнодорожники настроены прямо антисоветски и открыто саботируют. Выступивший затем член ВРК А. Иванов доложил, что артиллерии нет, так как замки от орудий солдаты частью побросали в ватерклозет на Иркутском плацу, частью увезли на свалку, все орудия приведены в негодное состояние. Железнодорожники, саботируя, отказались дать паровоз для эвакуации пироксилиновых складов. Остальные ораторы подтвердили эту картину. Однако было решено оставаться на своих местах. Но вскоре, при известии о падении Острова, было принято решение об эвакуации в Торошино (в 20 км к северо-востоку от Пскова).
23 февраля 1918 года немецкие части находились на дальних подступах к Пскову. По воспоминаниям Черепанова, 24 февраля днём его полк был обойдён немцами по просёлочным дорогам и отступил к окраинам Пскова, прикрывая шоссе на Лугу, по которому продолжалось бегство солдат 12-й армии: «с занимаемой позиции было хорошо видно, как бесконечной вереницей двигались от Пскова на восток обозы и деморализованные части старой армии». Во Пскове положение осложнялось погромами, которые начались 24 февраля: «Утром 24 февраля напряжение достигло наивысших размеров. Начинались грабежи, которые с трудом прекращались. На рыночной (ныне Советской) площади зам. председателя Совета Клейнешехерт, командированный для прекращения грабежей, был убит группой погромно-настроенных солдат. Труп лежал на площади, безучастно носились мимо него люди в разные стороны».
Затем немцы, воспользовавшись царившим хаосом, просёлочными дорогами обошли правый фланг псковских красногвардейцев и в 18 часов захватили станцию Псков-1. После этого 2-й полк и латыши получили приказ отступить. Полк отступил по шоссе на Лугу-Петроград к станции Торошино, куда были эвакуированы из Пскова и все учреждения. Некоторое время оставшиеся в городе небольшие группы красногвардейцев в разных местах вели по немцам пулемётный огонь, прикрывая отступление. Рабочий-большевик И. В. Иванов, один из организаторов группы, вступившей в бой с немцами у вокзала, вспоминал: «Немецкие войска шли на Псков по 5 направлениям (…) Они шли как на парад не встречая нигде серьёзного сопротивления». В то же время через город, частично уже занятый немцами, прорвался по железной дороге отступавший из Валков 7-й латышский стрелковый полк.
К 2 часам ночи немцы полностью овладели Псковом в его границах 1918 года…
На Нарвском направлении немцы (Северный корпус) начали наступление 25 февраля. 3 марта они подступили к городу. Город защищали отряды Нарвского боевого участка: сводный красноармейский отряд Кляве-Клявина, группа венгров-интернационалистов во главе с Белой Куном, отряд под командованием Владимира Азина и отряд моряков Дыбенко, под общим командованием Дыбенко, назначенного комендантом Нарвы. Дыбенко настоял на наступательной тактике, вопреки мнению военных специалистов, предлагавших оборону, и с утра 3 марта повёл своих матросов в атаку на приближавшихся по железной дороге немцев. После встречного боя между станциями Вайвара и Корф отряд Дыбенко под угрозой обхода отступил, и около 15 часов немцы вышли к высотам примерно в 5 км к С-З от города, где были на какое-то время остановлены. Но выдержки людей Дыбенко хватило только на несколько часов: вечером красные «без напора со стороны немцев» бежали из Нарвы.
Бежавшие из Нарвы красные части сосредоточились в Ямбурге, где их пытался организовать прибывший из Петрограда генерал Д. П. Парский. Он даже вынашивал планы контрудара по Нарве (зная из телефонных переговоров, что немцы в неё ещё не вступали). Однако моряки не только категорически отказались возвращаться в Нарву, но и бежали далее в Гатчину…
Дыбенко, страшась ответственности за оставление Нарвы, бежал со своими моряками из Гатчины далее и, в конце концов, был обнаружен в Самаре, откуда отправлен в Москву и отдан под трибунал. За оставление Нарвы он был снят с поста наркома военно-морских сил и исключён из партии.
В Самаре Дыбенко, кстати, занимался тем, что хватал случайных людей на улицах и допрашивал на предмет принадлежности к контрреволюционерам. Ничего не напоминает?
А в Питере в честь этого труса и подонка названа улица и одна из станций метро (ныне конечная). То есть, по идее, его фамилию должен знать любой турист, побывавший в северной столице.
